Вера Окишева - Единственная [СИ]

   - Отключение.

   После того как он отключился, я вскрыла его блок управления.

   - Ну что ж, мистер Кёске, посмотрим кто кого. Яра, заблокируй двери, никого не впускать!

   - Выполнено, госпожа, - отозвался компьютер.

   Как ни странно, в работу я ушла с головой, подручные роботы работали слаженно, быстро и четко. Компьютер подсказывал, тестировал, помогал.

   Лишь когда меня обняли горячие руки японца, испуганно взвизгнув, вернулась в реальность.

   - Злата, я понимаю, что ты очень занята, но надо поесть, - ласково сказал мужчина.

   - Как ты вошел? - спросила я.

   - Любимая, ты приказала Яре никого не впускать. А разве я никто? Я - Кёске, человек, я мужчина, я твой любимый. Для тебя я очень важный человек. А никто - это посторонние люди. Так что Яра меня впустила, - весело ответил японец.

   - Я не понимаю, скажи нормально. Как ты вошел? - потребовала я ответа.

   - Ну, просто все дело в языке, любимая. Яра программировалась на основе японского языка. А в нем очень много иероглифов. Надо только правильно выбрать нужный. Я люблю логические загадки, особенно люблю их разгадывать. А еще мне нравится тебя дразнить. Когда ты возмущаешься, у тебя глаза красиво блестят и щечки краснеют. Ты просто великолепна! - нежность, с которой он мне сделал комплимент, заставила меня чуть ли не сгореть от смущения.

   - Ты обещал не обходить приказы, - прошептала я, отступая от мужчины, и отвернулась от его жаркого взгляда. Он пробуждал во мне те чувства, которые я не была готова отдать ему. Они принадлежали Тиму, и только ему!

   - Я этого не обещал, - тихо ответил Кёске.

   - Все равно, не делай так больше, - попросила его я, правда, не надеялась, что он меня послушает.

   - Это страшно? - спросил японец.

   Я резко обернулась, смотря ему в лицо. Он не улыбался, а просто наблюдал за мной. Зачем он говорит словами Тима? Должен же знать, что для меня это больно.

   - Да, это страшно, - согласилась с ним я.

   - Все, я устал, Злата. Пойдем ужинать. Я не робот, у меня есть потребности в еде и сне. Как и у тебя.

   Но я не хотела бросать Тима одного. Конечно, работы тут было еще много, но я уже не доверяла никому, особенно бортовому компьютеру, который упорно делал все, что приказывал ему Кёске.

   - Я...

   - Злата, не начинай. Я не трону его, обещаю. А сейчас пойдем, - настаивал японец, не давая даже слова сказать, - Ах да, я забыл. Прости, госпожа.

   Кёске вдруг коварно улыбнулся и, стремительно приблизившись, легко поднял меня на руки. Я лишь испуганно вцепилась в его плечи и крепко прижалась, боясь упасть.

   - Так привычнее? - прошептал довольный собой японец.

   Я же молчала, внутренне сжимаясь, не зная, как себя вести. Лишь надеялась, что руки у него не выдержат, и он поставит, наконец, меня на ноги. Правда, надежды мои не оправдались, он донес меня до столовой и аккуратно поставил около стола. Я быстро села, поджав под себя ноги, сложила руки на коленях. От смущения я боялась смотреть ему в глаза и разглядывала свои пальцы.

   Японец же плавно сел напротив меня. И робот-слуга приступил к сервировке столика.

   - Мы завтра прилетим домой, - неожиданно обратился ко мне Кёске.

   - Это ты прилетишь и свалишь с моего звездолета, а я полечу дальше, - тихо ответила ему я.

   Но он меня услышал, нервно сжав руки в кулаки.

   - Ты не поняла, мы завтра прилетим домой. Домой, где, как ты мечтала, никого нет. Вообще никого. Целая планета в нашем распоряжении. Только ты и я, - спокойным голосом настаивал Ишино.

   - Я мечтала...

   -Злата, давай я напомню то, о чем ты мечтала. Ты хотела, чтобы у тебя было все, как у остальных, обычных людей: дом, муж, дети. Не надо мне мешать воплощать твои мечты в реальность, - надавил на меня японец.

   - Спасибо, что ты так ко мне внимателен. Но... - попыталась я заставить его одуматься.

   - Без "но", любимая. И посмотри мне в глаза, - попросил он меня.

   Я посмотрела ему в лицо, он опять улыбался, словно наслаждался, только я не понимала чем.

   - А теперь повтори, - неожиданно сказал Ишино.

   - Что повторить? - переспросила я, сбитая с толку его странными просьбами.

   - Благодари меня! - велел он.

   От возмущения чуть не подавилась воздухом, вот в кого Тим был такой. Бросила вилку и, вскочив на ноги, попыталась сбежать от этого наглого типа. Но он поймал у самого выхода, крепко прижал меня к себе спиной, тихо посмеиваясь в мои волосы.

   - Злата, как я люблю тебя. Ты просто не представляешь, какая ты красивая, когда глаза у тебя блестят, как сейчас. Прости меня, но мне очень нравится тебя дразнить. Ты такая забавная. И вся моя, только моя, - шептал Кёске, целуя меня в висок.

   А у меня сердце в груди, как бешеное, билось. Я все еще не верила, что все это время со мной был он, а не робот. Чем больше времени я с ним проводила, тем сильнее стиралась эта граница между Тимом и Ишино.

   - Все? Успокоилась? Давай поужинаем, наконец, я, честно, очень хочу спать, - уже спокойнее сказал мне японец, разворачивая меня лицом к столу.

После ужина я, не дожидаясь Кёске, отравилась в лабораторию. Но он решил все за меня, догнав, поднял на руки и понес к лифту.

   - Поставь меня, я сама могу ходить, - тихо попросила я его, пытаясь быть с ним вежливой.

   - Госпожа, вам надо отдохнуть. Вы очень устали, сейчас я донесу вас до каюты, - игриво ответил мне Кёске, прижимаясь губами к моему виску.

   Я с удивлением поняла, что прислушиваюсь к тонкому аромату, исходившему от его кожи. Даже попыталась мысленно одернуть себя, когда уткнулась в его одежду, чтобы насладиться этим манящим запахом. И мое тело стало меня предавать, изнывая от желания.

   - Любимая, ты меня так задушишь, - тихо посмеиваясь, неожиданно сказал Кёске.

   Я резко отдернула свои руки, пряча их в длинные рукава, в ужасе понимая, что слишком увлеклась и очень крепко обняла мужчину за шею. Быстро отвернулась от Ишино, чтобы он не видел предательской краски смущения на моем лице. Это все дурманящий аромат его тела! Это он сводил меня с ума, приятно щекотал нос. Для надежности даже прикрыла нос руками, но вот только руки мои тоже пропитались этим запахом.

   Кёске тихо посмеивался, следя за моими мучениями. А я злорадно надеялась, что после ужина стала тяжелее, и ему надоест играть в рыцаря, и он, наконец, позволит мне идти самой.

   Правда, потом подумала, что я его не просила меня носить на руках, и раз ему так надо, то ладно, пусть наслаждается, даже поерзала, устраиваясь поудобнее, зная, что увеличиваю таким образом нагрузку на его руки. Но японец молчал, продолжая идти по коридору.